И буквально через несколько мгновений, отчаянно вцепившись в Васькины плечи, поняла, что он не ошибся. Потому что мысль в голове была одна-единственная: «Наконец-то!» И она ощущалась так ярко, что даже вырвалась вслух.

- Еще бы… - сбивчево отозвался он. – Искатели высших смыслов! Все окрестные извращенцы, глядя на нас, в ужасе разбежались.

- Туда им и дорога! – горячо согласилась Галина, пальцами рисуя на Васькиной спине таинственные символы. - Не люблю извращенцев без высших смыслов. Скучные они какие-то.

Васька беззвучно рассмеялся, но потом снова требовательно потянулся к губам:

- Просил же… не перебивай, волнуюсь.

И она больше не стала. Просто наслаждалась происходящим. А точнее – Васькой. Им одним.

Он был удивительно красивый с растрепанными волосами и капельками пота на лбу. Во всем красивый, как сбывшаяся мечта. И Галина в первый раз в жизни не стала закрывать глаза. Ни на секунду.

А еще Васька был убедительным. Да кого ж не убедит такое искренне и горячее признание?

- Знаю-знаю, - восторженно шептал он на ухо. – Опять. Уже сбился со счета, который раз. Но представляешь, действительно знаю! На сто процентов. У тебя меняется вкус губ и запах кожи. Это, оказывается, вообще нельзя подделать!

Она с блаженной улыбкой гладила его по волосам. И даже не хотелось думать, отчего он так удивляется. Ведь у них все действительно по-другому. И впервые.

Потом просто поймала губами мочку его уха, провела по ней языком, с наслаждением ловя тот самый огненно-вулканический ответ.

- Опять запрещенные методы… - простонал Васька.

- Да, Васенька, - Галина прижалась крепче, готовясь поймать этот момент, позволить ему пережить его как можно ярче: - И никто тебя не спасет. Даже ЕСПЧ.

А после они долго валялись в обнимку и молчали. А о чем говорить? Иногда без слов можно сказать гораздо больше.

- Знаешь, я понял одну важную вещь, - наконец-то проговорил Васька, разглядывая на свет ее пальчики.

- И какую?

- Я был прав, проголосовав за поправки в Конституцию. Зачем нам тот ЕСПЧ? Без него совсем неплохо. И даже замечательно.

- Кто о чем, а Васька о политике! – рассмеялась Галина и поцеловала его плечо. – И это в такой момент.

- Могу и о любви, - ничуть не смутился он. – Представляешь, я в тебя реально втюхался. Потому что, по-другому оно бы уже попустило. А нефига - только хуже стало. Сейчас вообще в хлам. В дрова.

Галина повернула голову, встретилась с ним взглядом и задохнулась…

Вот оно – наивысшее наслаждение и самая желанная награда! Счастье в глазах любимого человека. Именно такое – глупое-преглупое и даже по-детски беззащитное:

«Не бойся. Не предам. Ни за что».

А на соседскую вечеринку они все-таки попали. Хоть и под самый конец. Куда же без ответного признания? Нечестно как-то.

И с генеральной уборкой тоже получилось. Помыли окна, протерли под шкафами, а Васька сбегал в строительный магазин и заделал муравьиный ход на балконе.

Правда, все это вышло только на следующий день и с перерывами. Но какая разница?

Главное, что чисто, светло и легко дышится.

Эпилог третий. Рептилоидный. За что боролись

Следующие три недели пролетели, как во сне.

В Васькиной квартире вовсю шел ремонт, и он официально жил у родителей в Подмосковье.

На самом деле, конечно, каждую ночь оставался у Галины. Но вещи не перевозил – стеснялся. Да, бывает и такое. И даже во взрослом возрасте. И незадолго до свадьбы.

Чего только в жизни не бывает!

При этом Васька окончательно испортился. Шуточки и подначки сыпались из него без перерыва, за что был неоднократно бит подушкой и подвергнут жестокому наказанию. Да-да, тому самому.

Он, конечно же, возмущался. И опять грозился пожаловаться. Но уже не в ЕСПЧ, а в общественную палату экзекуторов. Якобы пытают его редко, бессовестно мало и вообще - без огонька.

Галина смотрела на это и тихо обалдевала. Хотя дурачиться с Васькой было весело. С Васькой все было хорошо: и вместе готовить ужин, и смотреть в обнимку какой-нибудь фильм, и откровенно разговаривать на любые темы, и… Вообще все.

- Знаешь, Вась… - со смехом говорила она, гладя его по волосам. После того, как Васька очередной раз вывел ее из себя и заставил пойти на «крайние меры»: - Никогда не соглашалась с утверждением, что жертва сама провоцирует преступника, и в случившемся есть доля ее вины. Но глядя на тебя, начинаю думать, что что-то в этом есть.

Васька в ответ только застенчиво опускал ресницы и невинно улыбался. Этакий зайчик – белый и пушистый.

Но, естественно, «вытворял» Васька только дома и наедине. На людях он был прежним – предельно спокойным, вежливым и корректным.

Исключение из этого правила было всего один раз. Да и то: не так, чтобы исключение – мелочь. Васька заехал за Галиной на работу, немного подождал в кабинете, пока она закончит с документами, и они вместе пошли к выходу.

Лифт приехал абсолютно пустой и со звоном распахнул стальные двери. Парочка ехала молча, стоя друг от друга на предписываемом условностями расстоянии. А как еще? Взрослые люди, на работе, и вообще – для «глупостей» есть целая квартира.

Внезапно раздался щелчок, лифт остановился на третьем этаже, и Галина чуть ли нос к носу столкнулась с Аллигатором.

Тот был в белоснежной рубашке, выгодно подчеркивающей его загар, и с новой прической. Слегка отросшая светло-русая челка лежала косой волной, делая его похожим на одного из популярных блогеров – кумира малолеток. На рубашке было расстегнуто на одну пуговицу больше, чем полагается по офисному дресскоду. В руках у Аллигатор держал пластиковый портфель с документами.

Он небрежно кивнул обоим и нажал кнопку «ход».

И тут произошло странное. Васька резко шагнул к Галине, сгреб в охапку и даже слегка запустил ладонь под ее пиджак.

- Дорогая, что у нас сегодня на ужин? – громко спросил он, наклоняясь к самому уху.

«Дорогой» он ее никогда не называл. А на ужин они буквально десятью минутами раньше решили жарить отбивные и резать летний салат из свежих овощей.

Галина настолько оторопела, что даже не нашла, что ответить. Она почувствовала на себе пристальный взгляд и повернула голову, встречаясь глазами с Аллигатором. Его взгляд был обычным – холодным и слегка насмешливым, но что-то мелькнуло в нем – резкое и удивительно глубокое. И исчезло – будто и не было.

«Показалось! – решила Галина, вдыхая родной запах стоящего так близко Васьки. – Насчет сочинять на ровном месте – мне равных нет. Ваське жену Катю и двоих детей придумала же. Опять же Маньке неймется – подавай плюшки на прокорм чувства собственной исключительности».

Аллигатор небрежно усмехнулся и вышел на втором этаже. Парочка поехала дальше. Васька невозмутимо вытащил ладонь из-под пиджака Галины и шагнул в сторону.

- Вась, это что было-то? – удивленно пробормотала она.

- Сам не знаю, - пожал плечами тот.

- Ревнуешь?

- Вообще нет, правда. Это другое что-то, на уровне инстинктов. Но больше не повторится, обещаю. Да уже и не надо.

Через несколько дней из Индии вернулся председатель.

Как легко было предположить, никаких змей в храмах он не заклинал. У него просто отняли все деньги и документы и вышвырнули на улицу в каком-то Богом забытом захолустье. Где никогда не бывает туристов, и никто не понимает по-английски. Повезло, что вообще остался жив.

Почти месяц сноб и сибарит Валентин Игоревич спал на грубых досках под открытым небом, питался в лучшем случае объедками, а бывало – и на помойке порыться приходилось, и шел пешком к цивилизации.

Слава Богу, нашлись люди, которые помогли вернуться на родину.

Увидев председателя на совещании, Галина изумилась, растерялась и несколько минут осторожно разглядывала его из-под ресниц.

Не похож был Валентин Игоревич на себя прежнего! Кардинально не похож, совершенно. Заезженный сюжетный ход детективных романов о подмене людей двойниками так и просился на ум, но председатель приложил палец к сканеру замка на сейфе и тот послушался.